Беседа Марка Смирнова с главным раввином России А. С. Шаевичем

Адольф Соломоновичв прошлом году вам исполнилось 75 лета я помнюкак отмечали ваше 70‑летиеВам тогда подарили тортна котором вы были изображены сидящим за рулём трактораВы чтодействительно работали на тракторе?

– Нет, трактористом быть не довелось. А образ возник вот почему. После окончания школы, а я учился в Биробиджане, столице Еврейской автономной области тогдашнего Советского Союза, где и родился, мы с одноклассниками отправились поднимать сельское хозяйство в Хабаровском крае. Дело было в середине 1950‑х. В сов­хозе, куда мы приехали, девочек назначили доярками, а нас отправили на курсы трактористов. Курсы я окончил, получил свидетельство об их окончании, но из-за зрения мне трактор не доверили, и я работал электриком на электростанции, где стоял тракторный двигатель. Она обеспечивала посёлок светом.

Длилось это наше геройство на сельской ниве два года. Я говорю без иронии, ведь нас никто не агитировал, никто не заставлял ехать на село. Это был нормальный отклик души, естественная реакция сознания на события в стране. Мне тот опыт очень пригодился, в течение тех двух лет я общался со множеством разных людей. Да и когда сразу после школы начинаешь сам зарабатывать какие-то деньги, в тебе появляется уважение к труду.

В одном из интервью вы рассказывали, что в детстве и юности не имели ни малейшего представления об иудаизме. А с еврейской культурой, историей были знакомы?

– Как раз в том году, когда я должен был пойти учиться, в Биробиджане закрыли последнюю еврейскую школу, причём она, конечно, не была религиозной, обычная советская школа с изучением языка идиш. И нам уже негде было изучать язык, тем более еврейскую историю…

Но ведь выходила же в Биробиджане еврейская газета «Биробиджанер штерн».

– Газета выходила, но мало кто из моих сверстников‑евреев мог её читать, мы не знали языка. Не знал ничего я и о религии как таковой, в том числе и об иудаизме.

Ваша судьба так необычна… Мне кажется, что по ней можно понять, что такое провиденциальность. Ведь сказано, что Всемогущий может из камней сотворить детей Аврааму.

– Известны случаи, когда люди, не имеющие еврейских корней, проникаясь еврейской религией, достигали больших высот богопознания и становились великими учителями. Если мы действительно верим, что Бог ведёт человека, то понятно, что для Него нет разницы – верующий он или нет. Всё равно Бог приведёт в точку «Омега», которая заложена в жизни человека, и в этом осуществится воля Божья.

Кто были ваши первые учителя?

– Самым первым был ректор Московской ешивы (Еврейское религиозное училище) Лев Гурвич. Диплом раввина он получил в 1917 году, но, естественно, после революции раввином нигде не служил. У него был друг Яков Левин, они оба окончили Днепропетровский университет и работали в авиационной промышленности. Левин, уйдя на пенсию, стал раввином синагоги и пригласил Льва Гурвича возглавить ешиву. Очень многие люди у него учились, и я в том числе. Он великолепно знал иврит и умел учить.

В Москву я, советский инженер, каких много было, приехал из Хабаровского края в 1972 году, чтобы найти здесь работу. Жизнь моя была такая же, как у моих коллег и друзей: мы много работали, а на досуге могли и в карты играть, и выпить хорошо. Но я много читал. Решила мою дальнейшую судьбу именно встреча с Гурвичем. Благодаря его поручительству меня приняли в ешиву, а было мне уже 35 лет. Он всячески поддержал меня в чужой ещё тогда для меня Москве. Я усиленно учил иврит, возможности у меня для этого были прекрасные – ведь я в то время, можно сказать, жил в синагоге – работал сторожем. Денег у меня на развлечения не было, времени для учёбы было предостаточно.

Советские инженеры, авиастроители, выйдя на пенсию, вернулись в синагогу… Интересное явление. Судя по всему, от них исходила особая мудрость. Они сохранили веру в общей атмосфере атеизма, берегли традиции своего народа, не превратились в приспособленцев, которых тогда, как, впрочем, и во все времена, было немало.

– Думаю, их мудрость заключалась именно в глубоком знании реальной жизни. Они никогда не требовали безусловного исполнения буквы заповедей и предписаний, прекрасно понимая, чтó возможно в данных условиях, а что нет. По субботам все верующие евреи Москвы приезжали в синагогу – кто на метро, кто на трамвае, а кто и на машинах. И никто не ставил им это в вину.

Здесь надо пояснить читателям, что еврей, соблюдающий заповедь о почитании субботы (дня покоя), не может в этот день пользоваться транспортом и в синагогу должен идти пешком…

– Представьте себе – суббота, и раввин произносит свои речи с микрофоном. А в субботу включать радиотехнику, нажимать всякие кнопки категорически запрещено, так как это считается работой. Но ведь в зале, а он на тысячу мест, сидят одни пенсионеры, без микрофона они ничего не слышат. По поводу этих запретов есть анекдот: «Можно ли в субботу прыгать с парашютом? Прыгать можно, парашют открывать нельзя». Так вот, наши умудрённые жизнью раввины разрешали «открывать парашют». Конечно, иудаизм – это религия Закона, но они понимали, что важнее буквы Закона его дух. В этом их мудрость. Я знаю много людей, которые не отступают от Закона ни на йоту, однако, когда с ними сталкиваешься в деле, нет никакого желания руку им подать.

Сейчас нам твердят, что при советской власти никакой религиозной жизни в стране не было, что даже читать Священное Писание было запрещено. И многие верят этому. Обычно я в таких случаях говорю: читать можно было сколько угодно, но вот найти эти книги было трудно. Да ведь тогда даже при миллионных тиражах и другие книги было трудно купить. Такое было «читающее» время. Но вот на моей памяти: три православных издания Библии в СССР и столько же протестантских. Издавалась и другая религиозная литература, журналы.

– Да, издавалась, однако для получения её требовались некоторые усилия.

Конечно, но согласитесь, что трудности, которые испытывали тогда люди в поисках Бога, были спасительным бременем, и оно было вполне удобоносимым. Потому что как раз эти трудности отпугивали случайных людей, а те, кто стремился к религиозным знаниям, могли их получить и получали.

– Да, к примеру, те, кому в своё время отказывали в выезде в Израиль, а это часто были и кандидаты, и доктора наук, люди, совершенно далёкие от религии, приходили в синагогу, где имелась самая разная литература по иудаизму, много читали, упорно учили иврит. Когда есть желание, цель, всё достижимо…

К сожалению, атеизм был частью идеологии советской власти, и это была одна из её системных ошибок, которые и привели к её падению. Но вернёмся к вашему пути в религиозную жизнь. Как сложилось у вас всё после учёбы в ешиве?

– Меня послали доучиваться в Венгрию. В 1980 году я окончил там семинарию, получил диплом раввина и вернулся в Москву. В этот период в Советском Союзе уже ощутимо назревали переломные события. Мне предложили быть раввином в Биробиджане, но главный раввин Москвы Яков Фишман был очень болен и оставил меня в Хоральной синагоге своим помощником. В 1983 году он умер, а меня избрали главным раввином Москвы. В январе 1990 года был учреждён Всесоюзный Совет еврейских религиозных общин, в который вошли более шестидесяти общин ортодоксального направления. На первом съезде Совета я был избран главным раввином. А после распада СССР было создано всероссийское еврейское объединение – Конгресс еврейских религиозных организаций и объединений России. Я являюсь его председателем.

Адольф Соломонович, хочу коснуться сложного вопроса – о библиотеке Шнеерсона, одного из так называемых «любавических ребе», лидеров хасидской общины. Расскажите нашим читателям об этой библиотеке. Почему вокруг неё столько споров и конфликтов?

– Я имею к этой истории непосредственное отношение. Библиотека ребе Шнеерсона состоит из двух частей. Одна из них хранится в Российской государственной библиотеке. Это книги, которые Шнеерсон, уезжая в 1920‑х годах из Советской России, оставил здесь. Библиографических редкостей среди этих книг немного. В основном же это обычные книги – такие как простой молитвенник, или, например, Тора с его пометками. Но для хасидов это реликвия, ценность уже только потому, что они принадлежали Шнеерсону.

Другая часть библиотеки находится в военном архиве Министерства обороны России. Это те книги, которые Шнеерсон увёз из России с собой, они-то и представляют особую ценность, ведь ребе выбирал то, что ему было дорого. Предполагают, что там есть раритеты, издания ХV–ХVI веков, рукописные книги, обширная переписка.

Поясним читателям, почему эта часть библиотеки Шнеерсона находится в нашем военном архиве.

– Она оказалась в оккупированной немецкими фашистами Польше, поэтому попала в архивы гитлеровского рейха. После капитуляции Германии она естественно стала трофеем советской военной администрации и потому была помещена в военный архив. Теперь американские хасиды требуют, чтобы всю библиотеку Шнеерсона передали им. Суд США поддержал своим постановлением эти требования и объявил, что готов применить против нашей страны санкции, когда каждый день отсрочки его решения будет нам стоить штрафа в 50 тысяч долларов. Грозятся также арестовать какое-то российское имущество в США и так далее. Такими методами они ничего, конечно, не добьются. Между тем российская сторона была готова передать хасидам книги Шнеерсона, которые хранились в Государственной библиотеке. Но они, не обращая на это внимания, подняли невероятный шум на весь мир, устроили скандал. А надо было создать комиссию в составе компетентных учёных, которые бы объективно оценили содержание этой коллекции. Я думаю, что большую её часть можно было бы без ущерба для нашей гебраистики передать хасидам.

В каком качестве вы принимали участие в перипетиях этой проблемы?

– В то время в России ещё не было второго главного раввина, который теперь есть, он возглавляет хасидскую общину. И я выступал от имени всей еврейской общины. Я передал Михаилу Горбачёву, это было ещё в его президентство, письмо хасидов с просьбой вернуть им библиотеку Шнеерсона. Горбачёв отдал распоряжение разобраться в этом. Но хасиды не стали дожидаться ответа и устроили демонстрацию возле Библиотеки имени Ленина. Это была серьёзная ошибка. Я встречался с министрами культуры: Губенко, Соколовым, Швыдким по этому вопросу, но в условиях публичного скандала диалог невозможен. И всё-таки, как мне известно, четыре книги из коллекции Шнеерсона Россия передала вице-президенту США Гору, когда он был в Москве, – для библиотеки Конгресса Соединённых Штатов. Правда, во временное пользование – на два года. Но прошли уже все сроки, а книги так и не возвращены.

Здесь, по-моему, уже не столько религия, сколько политика. А вас привлекала когда-либо политическая деятельность?

– Нет, никогда. Меня часто спрашивают, хотел бы я стать депутатом, участвовать в работе Думы, например. Нет, нет и нет. Да я по телевидению смотрю только спортивные передачи. Если я посвятил свою жизнь религии, духовной области, то политика здесь не нужна.

Но ведь сегодня религиозная жизнь и у нас в стране, и в других государствах всё более политизируется. Религиозные деятели, организации участвуют буквально во всём, что происходит, обязательно высказывают свою точку зрения в конфликтных ситуациях… Как вы относитесь к этому?

– Это всё, на мой взгляд, очень плохо. Моё мнение такое, что религиозная организация не должна быть врагом власти и государства, но не должна буквально во всём активно поддерживать государство. У каждого свои задачи. Когда они совпадают, например, в заботе о нравственном климате в стране, в пропаганде здорового образа жизни, в борьбе с пороками общества, тут государство может на нас опираться.

Вы стали главным раввином новой России, вам доводилось встречаться с прошлыми и нынешними главами государства. Они менялись – менялась текущая политика. Но ваша позиция, направленность трудов оставались неизменными. Как вам это удавалось?

– Во многом потому, что я, как уже говорил, дистанцируюсь от политики, хотя и состою во множестве разных комитетов. Моё дело – представлять еврейскую общину перед государством, и тут я стараюсь доносить до власти нашу позицию по многим вопросам. К примеру, когда меня спрашивают, как я отношусь к митингам, я говорю: если это в субботу, то евреям лучше идти в синагогу! Но сегодня хорошо уже то, что государство не вмешивается в дела еврейской общины, не диктует свои условия, практически всё зависит от нас самих.

Кто из государственных деятелей, с кем приходилось встречаться, произвёл на вас наиболее сильное впечатление?

– Последний раз такая встреча у меня произошла в 2000 году. Это был Владимир Владимирович Путин, я присутствовал на его инаугурации. Он мне очень понравился. Тогда он был совершенно открыт и доступен. Сам подходил к группам религиозных деятелей, беседовал. Помню, подводит к нам женщину, говорит: познакомьтесь, это моя учительница… Хотелось бы надеяться, что его не сильно коснулась проблема любой власти – неизбежный отрыв её обладателей от реальности. Но я давно не был «в верхах» – с тех пор как Берл Лазар стал вторым главным раввином России, меня перестали приглашать в Кремль…

Когда я работал в «Независимой газете», несколько раз видел вас идущим по Мясницкой, в бейсболке, в спортивной куртке и в джинсах. Если не знать вас лично, то и не подумаешь, что это идёт главный раввин. Не хотите выделяться из толпы?

– Да, не хочу выделяться…

Печатную версию интервью читайте на страницах апрельского номера журнала «Наука и религия».

 

В настоящее время в Москве пять синагог: в Большом Спасоглинищевском переулке (Хоральная); на Большой Бронной; в Марьиной Роще; на северо-востоке столицы в районе Отрадное и Мемориальная синагога на Поклонной горе.

Первая хоральная синагога в Москве была торжественно освящена 1 июля 1870 года. Московское правление Еврейской общины арендовало большой двухэтажный дом на Солянке для молитвы и религиозно-просветительских учреждений. При синагоге были открыты училище и приют «Талмуд-Тора» для детей-сирот, а также еврейское ремесленное училище имени императора Александра II. В 1886 году председатель еврейской общины Лазарь Поляков приобрёл в Спасоглинищевском переулке участок земли, на котором по проекту архитектора Семёна Эйбушитца было возведено новое здание хоральной синагоги. Её предполагалось освятить в марте 1891 года, однако новый московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович начал своё правление с выселения еврейского населения из столицы, и в течение двух лет московское еврейство сократилось в десять раз, составив к 1893 году семь тысяч человек. Это были купцы первой гильдии, промышленники, дипломированные специалисты и солдаты-отставники, получившие право на жительство ещё при Николае I.

По первоначальному плану синагогу должен был украшать купол, но этому помешал случай. Рассказывают, что московский генерал-губернатор, проезжая по городу, увидел строящийся купол и, решив, что он будет возвышаться над новой церковью, перекрестился. Когда ему разъяснили его ошибку, великий князь пришёл в неописуемую ярость и приказал купол убрать.

Революция 1905 года изменила ситуацию. Московские власти позволили открыть для молитв Большую хоральную синагогу в Спасоглинищевском переулке. Она была освящена 1 июля 1906 года.

В первые годы советской власти еврейские активисты требовали превратить синагогу в пролетарский клуб, однако раввин Яков Мазе добился её сохранения.

В 1972 году главным раввином стал Яков Фишман, а с 1983‑го обязанности раввина исполнял Адольф Шаевич, в настоящее время главный раввин России.

Спустя без малого сто лет после освящения Большой хоральной синагоги, мэр Москвы Юрий Лужков исправил несправедливость великого князя Сергея Александровича, и в мае 2001 года над синагогой появился серебристый купол, увенчанный Звездой Давида.

Источник: http://religo.ru

Wholesale Cheap Nike, Jordans, Adidas, Air Max Shoes China Sale Online
рубрика: 
дата: 

Добавить комментарий